понедельник, 28 апреля 2008
АВТОР: djokkonda
НАЗВАНИЕ:
Точки зренияБЕТА: не любит такие грустные фики и вообще ушла спать))
СТАТУС: закончено
ЖАНР: RPF; Slash, Angst
РЕЙТИНГ: R
ПЭЙРИНГ: Билл/Том
КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ: всласть пожеванные сопли…
ОТ АВТОРА: Женечка (Детка), это для тебя. Я знаю, что ты ждала больше всех.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: нецензурная лексика, описание гомосексуальных отношений, инцест, кауразвод (с) ethyil
читать дальшеPOV Дэвида
Мы молчали. Молчали так, что тишину можно было щупать, растирать в ладонях и чувствовать пальцами ее вязкость. Молчали так, что мне хотелось сказать уже хоть что-нибудь, только бы не слушать эту гребаную тишину. Молчали, потому что сказать было совершенно нечего. Молчали, потому что Биллу было абсолютно все равно, я рядом или еще кто-то. Он сидел в кресле напротив, и мне не надо было видеть его, чтобы знать, насколько ему хреново. Я несколько раз пытался таки взглянуть на него, и каждый раз не получалось. Потому что было ощущение, что если я на него посмотрю, то меня обожжет. Его неприкрытым отчаянием. Его тоской. Моей жалостью к нему. Моим бессилием. И я так и сидел, застыв, на месте, а мысли в моей голове метались, желая найти хоть какой-нибудь выход из положения. Потому что, ко всему прочему, я чувствовал себя глупо. Черт побери, ну что я еще могу для него сделать, кроме как просто быть рядом?!..
- Дэйв… - он поднял на меня глаза сам, и я сжался. Он что, плакать собрался?..- Понимаешь… Ведь я же, в принципе, готов на все. Согласиться с ним, что это не любовь, что ее, любви, и не было, что мы оба ошиблись… Пускай все будет так, как он сам хочет, я промолчу… Пускай мы останемся просто братьями, если он считает, что так будет лучше. Я не против. Все равно мы, так или иначе, вместе. Дело не в этом… - он прерывисто вздохнул, легонько поморщился, потер лоб пальцами. А я молчал. Дети… Какие же они глупые, взбалмошные дети. Только вот больно ему сейчас совсем не по-детски. И сколько боли у него впереди?..
- Он не любит меня. Понимаешь, он не любит меня так, как люблю его я!.. Уже. Как так?.. Почему?.. Куда все делось-то?.. Он меня целует так, как будто он каменный!.. Я не могу так больше… И он не может. Блядь, а как мне его отпустить-то? Самое-то страшное как раз то, что надо отпустить. Даже не его отпустить, на это я готов… если он хочет, то я готов… а отпустить то, что у нас с ним было, понимаешь!.. Мне кажется, что со мной такого уже никогда не будет… Как, как, как?.. Как мне это сделать-то?.. – и он смотрит на меня так пронзительно и горько, что я теряюсь, я тушуюсь. Что он хочет от меня услышать?.. Что я могу ему сказать?.. Потерпи, и все пройдет?.. Или что они смогут еще что-то сложить из своих отношений?.. И я молчу, нелепый и жалкий в своем бессилии. У отчаяния нет возраста. И весь мой опыт ничего не может дать сейчас этому потерявшемуся и сломленному мальчику. Единственное, что я бы хотел помочь ему понять, так это то, что даже этими эмоциями он в итоге будет дорожить. Потому что они сильные. Потому что они сделают его сильнее. Но сказать ему что-то такое сейчас – что может быть неуместнее?..
И я молчу, сжимая пальцы в кулаки. Терпи, малыш, терпи. А я просто рядом. И снова по комнате разливается молчание, прерываемое только шорохом его осторожных выдохов, шелестом его пальцев, бродящих по черным волосам, и невнятным скрипом, который издает трущаяся об обивку кресла ткань его джинсов, когда он, легонько покачиваясь, подтягивает ноги ближе к себе.
Бог мой, что ж они с собой сделали?.. Как мне теперь их собирать-то? Может быть, тогда, когда я только заметил их неприкрытую тягу друг к другу, надо было разговаривать, убеждать, угрожать?.. Уводить, разлучать, объяснять?.. Ругать, воздействовать, принимать меры?.. Бороться, одним словом. А не улыбаться про себя, замечая их как будто бы случайные прикосновения друг к другу на глазах у всех. Не стараться не мешать им, когда они смотрели друг на друга, утопая в своих, таких явных, чувствах. Мне казалось, что если бы я попробовал сказать им хоть слово, все это волшебство, которым веяло от них, когда они были вместе, лопнуло бы, как мыльный пузырь. А мне было жалко. Потому что мыльный пузырь был красив… И я предпочитал закрывать глаза на то, что происходит между ними, одергивая их только тогда, когда они совсем уж забывались. В конце концов, какое мое дело, думал я. А теперь я сижу напротив Билла, с трудом сдерживающего слезы, и молчу. И убеждаю себя, что в произошедшем нет моей вины. Хотя в такой ситуации, когда кому-то плохо так, как плохо сейчас ему, виноватым будет чувствовать себя любой, кто окажется рядом. Потому что нечем помочь…
Я зашел в комнату тогда, когда они сидели здесь оба. Я только заглянул, а мне уже показалось, что что-то происходит. Что-то скручивается в тугой жгут, распространяя вокруг запах тлеющей пластмассы. Это же что надо было сказать и почувствовать в этом небольшом помещении, чтобы на вошедшего сходу наваливалось тревожное и неприятное ощущение причастности к происходящему? Захотелось захлопнуть дверь, отдышаться и свалить по-быстрому. Но они оба вскинули на меня глаза: один - злые, прищуренные в необъяснимой агрессивности, а другой – распахнутые, влажные и такие, какие бывают у загнанных зверей. Я открыл рот, начиная говорить то, что собирался сказать, пока шел к ним, и замер. Потому что Том, не сводя с меня взгляда, встал с места.
- Дэвид?.. – вопросительно произнес он, подняв брови. А потом, не слушая то, что я начал ему отвечать, прошел мимо, задев меня плечом, и вышел из комнаты. Я видел, как опустилась и поднялась дверная ручка, и слышал оглушительный щелчок, который раздался, когда она встала на место.
- Билл?.. Что-то случилось? – обеспокоено сказал я младшему Каулитцу, оставшемуся сидеть в кресле, уперев руки в подлокотники и прижав пальцы к губам.
- Дэйв… Посиди со мной немножко, хорошо?
И я сел напротив. И мы замолчали.
POV Тома
Блядь… Это невозможно! Я быстро шел по коридору, стреляя по сторонам злыми глазами, и ругался про себя. Если все так и будет продолжаться, я его совсем замордую. Нельзя себя так вести, нельзя! Какого же хрена я цепляюсь к каждому произнесенному им слову?.. Почему все, что он говорит или делает, все его жесты и повадки меня раздражают?.. Он же мой брат, в конце концов!
Я остановился, открыл окно, нашарил в кармане пачку сигарет, вытащил одну, помял в пальцах, закурил. Надо попытаться навести порядок в голове. Просто надо подумать. Сейчас все встанет на свои места. Затяжка. Еще одна. Дым… Серый дым, вьющиеся кольца. Сжатую пружину в голове как будто отпускает, и я уже могу хотя бы попытаться связно помыслить.
Все плохо. Сейчас все очень плохо. Я ругаюсь, я кричу, я нелепо и несуразно цепляюсь к словам и взглядам. Все было хорошо. Раньше. Я улыбался, мы смеялись, шутили и мягко стебали все, что было вокруг. Когда все поменялось?.. Когда мы стали целоваться? Трогать друг друга? Мы целовались часто, и я, запустив руки в его волосы, притягивал его к себе, чтобы целовать глубже и сильнее. Яростнее и жестче. А потом, когда он со стоном запрокидывал голову, я лизал и кусал его шею. Не оставляя засосов. Я один так умею. Мы же все время на камерах, вот и приходится извращаться. Я усмехнулся, щелчком стряхнув пепел с сигареты. А потом был секс. Много секса. Разного секса. Нежного - когда он горячо шептал мне на ухо, как сильно и неправильно он меня любит. Жесткого - когда я вколачивал свой горящий член ему в задницу, а он захлебывался в крике. Страстного – когда вокруг было темно, и были одни сплошные прикосновения, и он цеплялся за меня пальцами, которые постоянно соскальзывали с моей мокрой спины. Усталого – когда я лениво двигался в нем, а он прикрывал глаза томно и медленно. И наши ощущения, как подводные течения в море, переплетались, сливаясь.
Вокруг нас постоянно был секс, одни мы были или не одни, не имело значения. Это было даже забавно – переглядываться, зная, что этой ночью мы снова заснем в одной кровати. После секса. А еще у нас появилась игра. Знатная игра была, я скажу. На интервью мы садились рядом. На фотосессиях я вставал напротив Билла, когда его фотографировали. И мы занимались сексом друг с другом мысленно. Это как секс по телефону, только круче. Намного круче, надо признать. Потому что, твою мать, если ты чувствуешь человека так, как я чувствую своего брата, то тебе и ему не надо слов, чтобы отыметь друг друга одними глазами. Жестами. Наклонами головы и прерывистыми вздохами перед началом произносимой фразы. Случайными прикосновениями и скользящим по твоей руке взглядом. А я знал, что именно он думал в такие моменты. Равно как и слышал громкий стон, который таял в его мыслях для одного меня. Жаль, если такого со мной больше не будет. Я затянулся последний раз, поморщился, потому что докурил уже почти до фильтра, где сигарета горчила, и раздавил окурок в стеклянной пепельнице.
Секс сексом, но в остальном… Мы начали постоянно ссориться. Мы начали ловить друг друга на мелочах, желая поддеть и уколоть. Желая как будто бы что-то выяснить. Хуже приходилось Биллу, потому что я был сильнее. Я вынужден согласиться с тем, что свои прекрасные братские отношения мы испортили сексом. Ведь когда мы повесили на себя статус «любовники», мы в тот же момент начали предъявлять друг к другу нелепейшие требования. Не так выглядим, не так говорим, недостаточно показываем, кому принадлежим… Не так посмотрел на кого-то, не так пошутил, не так посмеялся, не так улыбнулся… Я только не могу понять, почему так вышло. В чем же дело, черт побери?.. Почему 17 лет все было великолепно, пока мы были друзьями, а за один год секса друг с другом мы оказались в такой жопе? Секс все портит?..
А меня это злит. Меня это просто бесит. И я уже не хочу иметь любовника, а хочу получить обратно друга и брата. Любовь?.. Где любовь, а где мы, блядь. На хрен такую любовь. Я достал еще одну сигарету, зажал в губах, поднес к ней зажигалку. Пламя трепыхалось на ветру, грозясь погаснуть прежде, чем я успею хотя бы раз затянуться… Мне уже пару недель хочется сказать ему, что нам пора остановиться. Но у меня все никак не получится. И я злюсь еще больше. И разговариваю резко, и шучу обидно, и ловлю Билла на корявых фразах, тыкая ему в лицо их нелогичностью и нелепостью. Секса мне по-прежнему хочется, а вот целоваться с ним - уже нет. Сегодня утром я проснулся от того, что он быстро дышал мне в шею и гладил мой живот подушечками пальцев. Но мне было душно, и я поторопился перевернуться на бок, спиной к нему, чтобы похоже было, что я не проснулся. А он не отставал. И я, морщась от того, что не хотелось сейчас ни его губ, ни его рук, приоткрывал один глаз, фыркая ему в волосы, когда он наклонялся над моим лицом так, что я чувствовал его жаркое дыхание на своей коже. И пришлось трахнуть его. Механически трахнуть, двигаясь быстро, чтобы быстрее кончить. Мне не понравилось. А он поскуливал, закусывая губу и все чуял, я же знал.
Я присел на подоконник, обхватил себя руками, оттопыривая пальцы, сжимающие сигарету, в сторону. Дэвид говорит мне, что, когда я скажу Биллу, что хватит, и что я хочу прекратить, мне станет легче и все как будто встанет на свои места. Потому что, приняв решение и начав воплощать задуманное в жизнь, мы уже не видим других вариантов. И все выглядит просто. Оттого, что можно только вперед?.. Я ему верю, конечно, у меня нет повода ему не верить, только мне кажется, не станет мне легче. Я уже миллион раз прокрутил у себя в голове этот разговор, зная, что Билл чувствует, о чем я думаю. Непрозвучавшие, эти фразы кажутся гораздо более безобидными, чем если я попробую придти и сказать их.
Я затянулся в последний раз, щелчком отправил сигарету куда-то к верхушкам деревьев во дворе и закрыл окно. Какой смысл думать, если ясно, что я уже все решил?
POV Билла
Дэйв вышел, тихонько и осторожно прикрыв за собой дверь, а я остался сидеть. Меня гнуло и сворачивало, как тонкий лист бумаги сворачивает в огне. Может быть, мне было так же больно. Больно ли бумаге?.. Так хочется думать о какой-нибудь ерунде, лишь бы не о Томе. Лишь бы не о нем. Только мысли упрямо возвращаются именно к нему… Сегодня с утра мы занимались сексом. Бог мой, не знаю, на что я надеялся, когда к нему полез... Просто я проснулся, а он лежал рядом, слишком милый в своей сонной непосредственности, чтобы я мог удержаться. И не поцеловать его в нос. А потом в уголок губ. А потом, чуть не заревев, уткнуться ему в шею. Больше всего на свете мне хочется, чтобы все было как раньше, когда мы только-только открыли для себя, как это здорово – заниматься сексом со своим собственным близнецом. Том думает, что именно секс все портит. И что если от него отказаться, все будет как раньше. Неужели он меня больше ни разу не захочет?.. А я теперь буду украдкой поглядывать на него, вспоминая ощущение его кожи под моими пальцами?.. Кожи на его животе, который подрагивал, когда я легонько к нему прикасался. Кожи в сгибе его локтя, где она больше всего пахнет им самим. А вкус его кожи?.. Я сложился и уткнулся лицом в колени, обхватив их руками.
Остаться друзьями… Остаться братьями – стучало у меня в голове, а я думал «Как?» Как же мне теперь не думать о нем, как о человеке, которого я люблю совсем не как друга или как брата?.. Но я на все это и в самом деле готов. Если он не может по-другому. Страшнее всего проститься со всем, что у нас было. Секс после концерта в гримерке, когда мы, не остывшие, прижимались друг к другу тесно и жарко. Секс в туалете самолета, когда я, наклонившись, цеплялся за края раковины, а Том жестко держал меня за бедра. Секс в мыслях, когда я, улыбаясь самой дерзкой своей улыбкой, прямо перед камерой прижимал задницу к Тому. Секс?.. Да разве в сексе дело-то?.. Как мне отпустить все те нежные, робкие, страстные взгляды, которые мы посылали друг другу в любой удобный момент? Все прикосновения, случайные или не очень, которые означали, что я – его, а он – мой? Все те утра, когда я просыпался рядом с ним, и первое – что я видел, было его улыбкой? Все те ночи, когда мы засыпали, обнявшись, и я чуть не урчал от тепла, которое дрожало в воздухе? Всё-всё-всё?.. Как признаться самому себе, что этого больше никогда не будет?
Некоторое время я так и сидел, закрыв глаза и вжимаясь в собственные колени. Мне казалось, что я отрываю от себя кусочки воспоминаний, больно и противно, и складываю их в укромный уголок в своей голове. Уголок, помеченный надписью «Не трогать». Не трогать, пока эти кусочки там не засохнут. Время лечит, говорите? Прячет? Ну посмотрим…
Я настороженно вскинул голову, заслышав шаги в коридоре. Осторожные шаги, сопровождающиеся неизменным шорохом широких джинсов. Я вслушался в этот тихий шорох, и понял, что скажет он мне все именно сейчас. Он подумал, покурил, может, подышал свежим воздухом и решился. Я откинулся на спинку кресла и глубоко, но прерывисто вздохнул. Мы справимся. Мы же справимся?..
Когда он зашел, я легонько поглаживал подлокотники кресла указательными пальцами обеих рук, стараясь унять их дрожь. Он и так все заметит, но зачем усугублять?.. Том остановился на пороге, настороженно и твердо глядя на меня. Ему плохо. Ему очень плохо. Он меня любит. Сейчас не так, как я, но сильно-сильно. Ему меня жалко. Но он считает, что нам так будет лучше. И тут я до поры до времени как будто выключил собственные ощущения, оставив работающей только ту часть себя, которая воспринимала его и его чувства.
«Не переживай, я справлюсь, сейчас просто соберись» - я взглянул прямо и уверенно. Он понял, сел напротив, туда, где сидел до него Йост.
- Билл. Я… Я решил. Ты ведь видишь все, да?..
- Вижу, - я хмуро улыбнулся, - продолжай.
- Нам пора остановиться. Я не хочу больше секса. Я не хочу больше вообще никаких "неправильных" отношений между нами. Я хочу, чтобы ты снова был для меня братом и другом.
Я знал, конечно, ЧТО и КАК он мне скажет, но все равно эти слова меня ударили. Неожиданно, резко, как будто кулаком в солнечное сплетение. Кулак уже давно не упирается в вашу грудь, но вздохнуть вы все равно не можете. Я прикрыл глаза, закусил губу и сжал пальцами подлокотники кресла. Больше всего мне запомнится, наверное, именно ощущение шершавой материи под ладонями. А он молчал. Ждал моей реакции. «Официальной», так сказать, реакции. Сейчас, сейчас… Мне бы только продышаться, и будет реакция…
Отпустило, и я открыл глаза. Потом сполз с кресла, сел на пол, обхватил его ноги руками, уткнулся лицом ему в колени и затих. А он сидел как каменный и не мог даже погладить меня по голове. Кому было хуже?..
- Том … Я… Я… Что мне сказать? – я поднял глаза на него, - глупо говорить «я не согласен», да?.. Ты уже все решил… - он смог только тяжело кивнуть мне, зачарованно смотря на мои губы. Просто заглянуть мне в глаза у него не было сил.
- Только дай мне время, а?.. Я справлюсь, и ты рядом, я справлюсь… Только давай не сразу, не резко. Дай мне месяц?.. Месяц, хорошо?.. Чтобы я мог еще любить тебя ТАК, а потом я перестану. Мне только свыкнуться с этой мыслью, ладно? – я понимал, что если я сразу, сегодня, просто так возьму и задвину в себе все, чем я жил практически год, я сойду с ума. Мне нужен какой-то адаптационный период. Только бы он согласился…
- Месяц?.. – он всмотрелся в меня, - тебе легче будет, да?.. Месяц… Да, конечно. Все, что хочешь… - осекся, - ну, то есть, почти все.
КОНЕЦ
@темы:
txt,
Tokio Hotel
-
-
29.09.2008 в 20:59-
-
29.09.2008 в 21:12но твои слова, конечно, успокаивают) потому что я гадала, не зря ли я его тут выложила)
-
-
29.09.2008 в 22:35-
-
11.10.2008 в 05:47очень, очень люблю этот фик.
ОЧЕНЬ.
ну ты знаешь, что я поклонник ангста, а это просто потрясающие продуманный и прочувствованный ангст, цепляющий и болезненный очень. для всех.
я никому никогда такого не пожелаю, но если подходить с точки зрения литературы, а не Детей, то мне очень нравятся такие лже-хэппи-энды.
спасибо
-
-
16.10.2008 в 17:38ну, лже-хэппи тут кагбэ нет, это скорее для меня обычный анхэппи
очень хотелось раскрыть все "точки зрения", а если ты говоришь что для всех прочувствованный и болезненный, то значит, что-то да вышло. приятно)