АВТОР: djokkonda
НАЗВАНИЕ: “Это”
БЕТА: [J]_AjRiS_[/J]
СТАТУС: закончен
ЖАНР: RPF; AU, mystic, намек на mpreg
РЕЙТИНГ: R, хотя мата нет, секса тоже нет. но я считаю, что детям это читать нельзя.
ПЕРСОНАЖИ: Билл, Том
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: ваще-то жесть. внимательно читаем графы жанр и рейтинг.
читать дальше?
Последние несколько дней Билл ждал.
Что-то должно было случиться - предчувствие этого висело в холодном осеннем воздухе, взметалось вместе с пожухлой листвой, которую они с Томом пинали по дороге в школу, звенело в дребезжании мятой консервной банки, откатывавшейся к посеревшему от постоянных дождей забору после удара ногой, молчало в притихшем доме после обеда и стуком вдали проходящего поезда напоминало о себе в ночной густой темноте.
Билл замкнулся в себе, прислушиваясь к неясным отголоскам этого чувства, и часто сидел молча, задумчиво смотря в одну точку – Том тормошил его, зовя на прогулки, репетиции или просто желая обратить на себя внимание брата, – Билл поднимал отрешенный взгляд, удивленно вздергивал бровь и тихо просил Тома оставить его еще совсем на чуть-чуть. Том затихал и отходил, ощущая растущее недоумение и неясную тревогу за близнеца, объясняя себе его состояние усталостью, вызванной затянувшейся непогодой, хмурым небом и сыростью, поселившейся в большом неуютном доме.
Билл ждал – его “что-то” близилось, над их деревенькой сгущались тучи, принося с собой промозглые влажные ветра, деревья в саду собирали на ветках большие тяжелые капли – Билл ходил мимо и дотрагивался до них, ловя воду кончиками пальцев и удивляясь ее свежести, невесомости, и, наклонив голову, слушал настороженную тишину, прерывисто вздыхая.
Его тянуло на старый полуобвалившийся канал, но он знал, что еще не время, еще не пора – “пора” будет совсем скоро, а пока надо немного подождать, чутко-чутко спать и быть готовым по первому знаку распахнуть глаза, тихо сесть в кровати и осторожно сползти с нее, чтобы неторопливо одеться и пойти туда, где его будут ждать.
Вечером, когда очередной дождь глухо простучал свою партию по черепичной крыше, Билл выглянул в окно – тучи разошлись, чуть ли не в первый раз за последнюю неделю, и на небе вовсю светила полная луна, слепо распахнув свои незрячие глазницы – Билл всегда видел на лунном диске искореженное в крике лицо, - и поежился, осознав, что “пора” наступит именно сегодня. Раздеваясь, он аккуратно сложил носки под стулом, джинсы и любимую спортивную кофту повесил на спинку – Том нахмурился, удивленный необычной педантичностью брата, но промолчал. Они улеглись, тихо пожелав друг другу спокойной ночи и по привычке пересчитывая скрипы и вздохи, которые издавал дом в это смутное осеннее время – на чердаке гулял ветер, задувая в разбитое летом неосторожным мячом стекло, под мамиными шагами простонала половица, а совсем рядом, за стенкой в кладовке, тихо поскребла коготками осторожная мышь, выбираясь наружу из подвала в незаметную дырку практически в самом углу.
Вскоре близнецы заснули. Том еле слышно посапывал - сказывался недавно схваченный под холодным дождем насморк, Билл еще только собирался начать шмыгать носом вслед за братом – обычно они болели с разницей в несколько дней и выздоравливали один за другим, кутаясь в теплые шерстяные шарфы почти по самые глаза.
Среди ночи Билл открыл глаза – было необыкновенно тихо, лунный свет раскидал на полу неправильные четырехугольники, Том крепко спал на соседней кровати, и надо было подниматься и уходить.
На улице ночной воздух осторожно погладил его по лицу, Билл поежился и вздохнул – было сыро, пальцы рук быстро замерзли, и, сжав кулаки, Билл убрал руки в карманы, осторожно ступая по краям луж, в которых ярко светилась луна. От автобусной остановки начинались фонари, и ночная тишина перестала казаться зловещей, спрятавшись за границами желтых полукружий – Билл шел быстро, не поднимая головы и сжав губы в одну тонкую линию, торопился, чувствуя, как усиливается зуд, вызываемый у него внутри едва различаемым высоким звоном, – его звали, звали оттуда, прося придти побыстрее.
В километре от их дома находился старый заброшенный канал – береговая насыпь кое-где уже съехала в воду, от осенних дождей он стал глубже, и темная вода поблескивала в лунном свете, колыхаясь. Совсем рядом осталась освещенная улица, где фонари привычно и нисколько не страшно высились над разбитой дорогой, а здесь пахло гнилью и сыростью, мелкие камни и щебень шуршали под ногами. Билл остановился, наклонил голову и как будто прислушался, а потом – заторопился еще сильнее, начиная спускаться к воде и проскальзывая по насыпи кроссовками с почти уже стертыми подошвами.
Практически у самой воды он присел на корточки, обхватив руками колени, и повел носом, крылья которого чуть подрагивали, как если бы он волновался или злился – “оно” было в воде, где-то на середине протоки, и чуть успокоилось от его присутствия, расслабившись и словно позволив себе разлиться под водой немного свободнее. Билл знал, что ему нужно провести здесь чуть больше часа – за это время “оно” поднабралось бы сил, чтобы остаться тут на целый день и половину следующей ночи, пока он снова не придет.
Билл чувствовал себя смущенным и растерянным – ему было очень жалко “это”, оно было слабое и вымотанное, оно жаловалось и просило помощи, просило помощи именно у Билла, заверяя его, что никто другой здесь не сможет сделать то, что нужно так, как нужно, что Билл единственный, кто верно чувствует и понимает, а все остальные будут бояться сами и пугать в отместку, делая “это” еще более слабым, а ему нельзя – ему можно только прятаться и копить силы. Для чего ему нужно прятаться и копить силы, “оно” объяснить не смогло, да Билл и не интересовался особо, доверяя сразу и абсолютно и ощущая лишь, как сжимается что-то в груди от того, что “этому” было больно, больно, страшно и холодно – Билл что есть силы пытался хоть как-то согреть “это”, отдавая ему часть своего тепла и постепенно сам пропитываясь промозглой влажностью ночного холодного воздуха.
Вернувшись домой, Билл заснул практически мгновенно, только положив голову на подушку – когда он заходил, Том даже не шелохнулся, хотя дверь в их спальню отчетливо скрипнула в густой тишине, - а проснувшись, думал исключительно об “этом”, переживая, справится ли оно там при дневном свете и хватит ли ему сил дождаться Билла грядущей ночью.
Справилось и хватило, и ночью Билл снова сидел на берегу канала – накрапывал мелкий дождь, Билл ежился и дышал на замерзшие пальцы, а “это” стонало и жаловалось, что днем тут ужасно сложно, что местные ребята чуть не ушибли его палкой, которую кидали с размаху в мутную воду, что оно чувствовало, как Билл думал о нем днем, и только эти мысли и согревали его, пока оно пережидало, затаившись, на глубине и считало часы до возвращения Билла.
Билл улыбался и обещал думать и приходить еще, учил, что прятаться можно за камнем, лежащим на дне практически у самого берега, где росла хилая и в это время года уже желтая трава – туда никто ничего не кидал из-за поверья, что именно там таятся злые водяные духи, скользко трогающие за ноги смельчаков, которым приходило в голову бродить по каналу в теплое время года. “Это” радовалось и щебетало, исследуя размытое дно и прося Билла посидеть с ним подольше, потому что Билл хороший и славный, добрый и светлый, и никого в радиусе трех километров нет хотя бы приблизительно на него похожего. Потом оно задумалось, помолчало и заявило, что – нет, есть, но ему непонятно совершенно, кто это и что это, потому что это вроде Билл, а вроде и совсем нет, на что Билл, смеясь, объяснил, что это его брат, близнец, что они родились почти одновременно и выглядят почти одинаково. “Это” удивилось, затихло, переспросило, Билл терпеливо повторил, что да, почти совсем-совсем одинаково, и пообещал привести Тома как-нибудь - познакомить.
Следующая и позаследующая ночи были темными, плотные тучи обкладывали небо еще ранним вечером, и Билл озабоченно выглядывал в окно, прикидывая, как же он будет пробираться ночью к каналу и не стоит ли вытащить с чердака старые резиновые сапоги, потому что кроссовки за пару дней явно стали темнее – густая, размешанная в грязь дорожная пыль отмывалась с трудом, оставляя серые разводы, и Том уже один раз покосился недоуменно на как будто постаревший братовский кроссовок рядом со своим.
“Это” освоилось немного, привыкнув к постоянным визитам Билла и научившись распределять силы между одной и другой ночью, спрашивало периодически про близнеца и жаловалось, что ему неспокойно и кажется, что вскоре может оказаться так, что в канале оставаться будет небезопасно. А чаще они просто молчали – Билл сидел на корточках рядом с водой, а “это” висело в паре метров от берега посередине между дном и поверхностью воды, и они слушали ночь, гулко перестукивающую по камням тяжелыми каплями. Билл отстраненно думал о том, что невысохшая к утру куртка может насторожить родителей и особенно брата, “это” вертелось и сопело, вздыхая прерывисто и как будто всхлипывая на конце вздохов, а потом Билл уходил, чтобы неслышно пробраться домой, включить в ванной кран, повернув его так, чтобы вода капала практически на самый бортик раковины – так было тише всего, протереть кроссовки и пробраться в их с братом спальню, стараясь не шуметь, хотя в это время Том спал крепче всего.
Идиллия закончилась через неделю, когда Билл случайно услышал разговор родителей на кухне о том, что старый канал на окраине собираются засыпать - за ненадобностью, а еще от того, что детвора так и норовила подобраться как можно ближе к воде и родители, ругая дома непослушных чад, упросили администрацию принять меры. Билл перепугался, ночью вышел раньше обычного и почти бежал, обеспокоенный и встревоженный, – “это” металось и плакало, с его приходом успокоившись только чуть-чуть, и не находило себе места, твердя, что ему нужно, просто необходимо в ближайшее время куда-нибудь деться, спрятаться, потому что здесь оставаться больше никак нельзя. Билл обхватывал себя руками и покачивался, изо всех сил вглядываясь в темную колышущуюся поверхность воды, желал помочь и не знал, как, отчего ему становилось только хуже и муторнее, и даже ночной холод казался далеким и ненастоящим - так мерзко было внутри.
На следующий день Билл не пошел в школу, сославшись на то, что чувствует себя плохо, – мама потрогала горячий лоб и оставила сына дома, напоив его перед уходом топленым молоком с маслом и закутав в мохнатый вязаный шарф. Весь день Билл просидел на широком подоконнике, прислонившись носом к холодному стеклу и оставляя на нем следы от дыхания, всматриваясь в спеленутое тучами небо.
Том пришел домой пораньше, испуганный состоянием брата, и, зайдя в комнату, ужаснулся лихорадочному блеску глаз, взглядом которых Билл встретил его появление. Том подошел к окну, поправил растрепанный шарф на близнеце и обеспокоено всмотрелся в него – Билл казался весьма и весьма нездоровым, но Тома очень смущало то, что он сам чувствовал себя превосходно, если не считать зудящей тревоги за брата, которая стала привычной за последнюю неделю, но сегодня достигла своего максимума.
- Том, - надсадно и глухо произнес Билл, и Тому показалось, что это слово ударило его, тяжелым колокольным звоном прозвенев от уха до уха.
- Том, скажи мне… мне надо знать, - Том нахмурился, брат был необычайно серьезен, и ему показалось, что сейчас он наконец-то узнает, что с Биллом происходило все последние дни, наконец-то узнает, куда и зачем тот ходил по ночам, старательно чистя кроссовки после каждого похода, только позавчера Том разглядел на придверном коврике большую грязевую кляксу, поторопившись убрать ее до того, как Гордон станет шумно собираться на работу, оглашая весь дом громкими восклицаниями.
Билл смотрел на брата, хмуро сдвинув брови так, что они образовывали упрямую складочку на лбу, а холодный воздух в комнате еще как будто звенел высокими нотами, прозвучавшими в его словах и подозрительно похожими на всхлипывания.
Том прислонился к подоконнику, запустив руку Биллу в волосы, и принялся тихонько поглаживать его по затылку.
- Билл, Билл, это ты скажи мне, что случилось, а?.. Ведь что-то случилось, я знаю.
Билл отвернулся резко, недобро поджав губы, и помолчал, как будто выискивая взглядом что-то за окном, а после вздохнул тяжело и опустил глаза.
- Том. Я же знаю, ты любишь меня, да?
- Да. Ты же знаешь…
- А ты бы хотел иметь детей? Наших с тобой детей, а? Нашего ребенка… - рука Тома на затылке Билл застыла, а сам он остолбенел.
- Ну, когда мы вырастем, станем большими, взрослыми и будем сами решать, когда и чего мы хотим… Ты же любишь меня, я знаю, и я тебя люблю, а ведь у людей, если они друг друга любят, могут быть дети… Даже если мы с тобой мальчики, то мы ведь все равно можем попробовать, а вдруг что-нибудь получится, а, Том? Я бы так хотел, чтобы у нас с тобой был ребенок…
И Билл потянул Тома за левую руку, прикладывая ее к своему животу.
конец